200 лет назад, 20 февраля 1818 года, Александр I подписал первый проект Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге, 4 марта началось строительство. Повод задуматься — а как обстояли дела с охраной труда и СИЗ на его каменоломнях и стройплощадке?
«Труд сего рода в России весьма хорошо разумеют»
Грустно, очень грустно обстояли дела! Всего на протяжении 40 лет в строительстве собора принимало участие около 400 тысяч рабочих, и 100 тысяч из них погибли от несчастных случаев и болезней…
Архитектор, Огюст Монферран, об охране труда вряд ли думал. Он был вдохновлен размахом дела и писал, побывав на одной из каменоломен, где вырубались гранитные монолиты на колонны собора: «Добывание гранитов, труд сего рода во всех иных местах не весьма обыкновенный, встречают в России очень часто и весьма хорошо разумеют… Работы, возбуждающие наше удивление произведениям древности, здесь не что иное суть, как ежедневное дело, которому никто не удивляется».
А вот, собственно, и эти колонны, ещё не вывезенные с каменоломни:
«Удивление, которое мы испытывали, когда увидели… гранитные скалы, было, конечно, велико, но оно сменилось прямо восхищением, когда позже мы любовались в первом карьере не обработанными еще колоннами…» — так описал свои впечатления Монферран. Архитектор, сын своего века, вряд ли переживал о том, в каких вредных условиях работали каменщики. Хотя немецкий учёный Александр фон Гумбольт, поработав горным инженером, на тот момент уже почти тридцать лет как создал первый респиратор, его изобретение и в Европе ещё мало где применялось, не говоря уже о России. Рабочие дышали каменной пылью, среди нее ели и пили — вон и котелок закипает над костром тут же, на стройплощадке… Да и до появления касок было ещё далеко, а мягкие шляпы, конечно, не могли защитить от травм. Рубаха, кафтан и штаны составляли всю одежду рабочего на Пютерлакской каменоломне (тогда на территории Выборгской губернии, сегодня — Финляндии).
Работа была, безусловно, вредной. Переломы и падения с высоты считались обычным делом. Средняя продолжительность жизни местных каменщиков составляла около 30 лет…
Тем не менее недостатка в желающих внести свою лепту в строительство Исаакия не наблюдалось. Для перевозки гранита по воде строили специальные суда, что создало дополнительные вакансии. В «Санкт-Петербургских ведомостях» в 1819 году публиковалась такое объявление: «Комиссия по… перестройке Исаакиевского собора вызывает… желающих принять на себя построение плоскодонных судов, потребных для перевозки гранита».
На плоскодонках колонны, гранитные и мраморные блоки доставлялись в Санкт-Петербург.
Белый мрамор Рускеалы
Мало чем отличались от Пютерлакса по условиям труда будни рабочих (около 300 человек) на мраморном каньоне Рускеала в Карелии. Там выламывали каменные блоки круглосуточно: существовали ночные смены. В 1858 году, когда было закончено строительство собора, эти мраморные ломки закрыли (теперь они являются памятником природы).
Рускеала сегодня
Рускеала было менее известным местом, чем Пютерлакс, и существует очень мало изображений, зафиксировавших рабочий процесс в каньоне. Среди них — рисунок современника событий, художника Карла Кольмана «Разработка белого рускеальского мрамора для Исаакиевского собора», который до 29 апреля можно увидеть в Третьяковской галерее в рамках выставки «Шедевры русской графики» (мы не имеем права ни его фотографировать, ни тем более выкладывать фото). Этот акварельный рисунок позволяет в цвете увидеть, как заготавливался мрамор для Исаакиевского собора, какими приспособлениями пользовались рабочие, как они одевались и обувались.
От рассвета до заката
Внешний вид рабочих на стройплощадке собора в Санкт-Петербурге мало отличался от тех, кто трудился в каменоломнях. Мы видим те же рубахи или кафтаны и штаны, заправленные в мягкие сапоги. Кроме того, на многих надеты фартуки.
Хорошо видно, что рукавицы рабочих были по типу варежек, пальцы не разделялись.
Впрочем, одевались по-разному, в зависимости от рода деятельности при строительстве, а также от года: собор строили 40 лет — за это время сменилось и поколение, и одежда!
Жили рабочие в построенных рядом со стройплощадкой бараках.
На работу созывал колокол.
Строили Исаакий не только крепостные крестьяне, но и вольнонаёмные рабочие. Платили и тем, и другим одинаково — никакого рабского труда не было: от 2 до 4 рублей в месяц (пуд (16 кг) ржаной муки стоил 1,95 рубля). Рабочий день начинался с рассветом и заканчивался с наступлением темноты. Так что период белых ночей в Петербурге был для строителей самым тяжёлым. Выходной выделялся всего один — воскресенье.
«Рабочие начали кидать в нас поленьями»
Плохое питание, постоянный надзор, тяжёлый физический труд и труд малолетних — таковы нелицеприятные реалии строительства Исаакия. Неудивительно, что в день восстания декабристов рабочие не преминули выплеснуть накопившиеся недобрые чувства. «Рабочие Исаакиевского собора начали кидать в нас поленьями», — записал в дневнике Николай I о событиях 14 декабря 1825 года.
…Собор привлекал внимание горожан на протяжении всего строительства. Для дам и их кавалеров, студентов, чиновников, зевак всех мастей прийти понаблюдать за установкой колонн было популярнейшим развлечением — и, кстати, настоящим чудом инженерной мысли XIX века.
И когда наконец колоссальный собор открыли для посещения, об этом событии говорила вся столица.
Почему так долго?
Сорок лет для строительства — долго по меркам XIX века (Казанский собор построили за 10 лет). Современники объясняли все проволочки тем, что один предсказатель напророчил архитектору смерть сразу после того, как собор будет завершён. Так что Монферран никуда не торопился. И, наверное, был прав, ведь он умер через месяц после освящения собора в 1858 году…
Загрузка ...
