В чем сильные и слабые стороны российского рынка спецодежды? Как начать успешный стартап и почему сегодня это стало сложнее? В чем преимущества работы с «трудными» клиентами? Почему самым современным тканям непросто пробиться к рабочему? Что делается для поддержки текстильного производства в других странах? Дефицит каких тканей грозит рынку сегодня? Почему нужно текстильное лобби? На вопросы Гетсиз.ру ответил президент группы компаний «Текстайм» Дмитрий Глушков.
Редакции Гетсиз.ру стало известно, что вы недавно были отмечены грамотой «Почётный текстильщик». Что это за награда, за какие заслуги её вручают?
В прошлом году исполнилось 20 лет, как я работаю в текстиле. В 97-м году я закончил университет технологии и дизайна. В Минпромторге мы на хорошем счету, поскольку три, даже четыре года мы ведём проект по импортозамещению, и Минпромторг принял решение наградить меня грамотой за вклад в развитие текстильной промышленности в России, приурочив награждение ко дню текстильщика.
Вы сказали, что закончили университет в 97-м году?
Я поступал в Ленинградский институт текстильной и лёгкой промышленности, а заканчивал уже Санкт-Петербургский государственный университет промышленных технологий и дизайна.
Почему вы выбрали именно это направление?
У меня не было вариантов (смеется. — прим. авт.), поскольку я текстильщик в пятом поколении. Мой выбор состоял лишь в том, ехать мне в Москву или в Санкт-Петербург, чтобы учиться. Москва показалась мне большой и грязной, а Санкт-Петербург — бедным, но красивым, и я принял решение поехать в северную столицу.
То есть, после школы — сразу в Санкт-Петербург… А в каком городе вы выросли?
Город Чайковский (Пермский край — прим. ред.). А родился в Иванове, был вместе с отцом на строительстве БАМ.
Что стало причиной для самостоятельного проекта?
Ну, если без лирики, — несогласие со старшим поколением. Я в начале карьеры по долгу сына родителей, управляющих большим текстильным предприятием, был допущен к принятию достаточно важных решений в компании и в какой-то момент с ними не согласился. У меня был выбор: соглашаться или уйти и создать свою компанию.
То есть компания «Текстайм» — это ваш стартап?
Да, мой и моих партнеров.
Прошло много лет. Можно сегодня ли за те же деньги сейчас запустить подобный проект?
Очень сомневаюсь, потому что сейчас рынок сильно изменился, окошки закрылись. Да и 100$ тогда не равны 100$ сегодня. Я думаю, что их ценность возросла в пять-семь раз за 15 лет. В те годы вопрос с финансовым доверием был проще, чем сейчас, и мы нашли эту поддержку не то чтобы быстрее, просто проще, чем её можно найти сейчас у наших английских и других партнёров. Их доверие к нам было очень высоким, для нас стало откровением, что иностранный партнёр, не имея никаких страховых возможностей вернуть эти деньги, дает их такой молодой компании. Они помогли нам товарным кредитом.
В прошлом году Гетсиз.ру начал публиковать рейтинг наиболее значимых на российском рынке СИЗ компаний. В него входят производители спецодежды и некоторые крупные дистрибьюторы. В первой десятке рейтинга — компании с выручкой больше 2 млрд руб. в год, во второй — компании с выручкой более 1 млрд руб., в третьей — от 400 млн рублей. Если бы мы осенью опубликовали такой рейтинг, то в какую десятку попал бы «Текстайм»?
В первую, хотя если говорить именно о текстиле, рейтинг может быть другим. Простой пример – если сравнивать стоимость единицы одежды и стоимость ткани, которая идёт на эту одежду, разница составит два раза. Как формируется стоимость? 50% — это ткань, другая половина – производство, фурнитура и так далее. Если говорить в одинаковых величинах, я очень сомневаюсь, что на рынке текстиля появятся компании с оборотом, сопоставимым с «Восток-Сервис» или «Техноавиа», таких текстильных компаний в России нет.
Мы учитываем также, какое влияние компания оказывает на рынок…
Работая с одной ивановской компанией, крупной по меркам своего региона, мы поняли, что наша выручка одинаковая, но там, в отличие от нас, производится в пять-шесть раз больше ткани, соответственно, и ее стоимость гораздо дешевле. Нельзя вводить в качестве критерия количество метров произведенной ткани.
Когда вы стартовали в 2003 году, то сразу предложили рынку высококачественные ткани для спецодежды. Тогда было много традиционной спецодежды из дешевых материалов. И вдруг вы ворвались — с новыми тканями и новыми ценами. Это был расчет или авантюризм?
В «Текстайме» сама идеология изначально состояла не в в том, чтобы просто создать компанию и заработать денег, а в том, чтобы показать: есть классные материалы, которых в России, к сожалению, на тот момент создать не могли по тем или иным причинам. Текстильщики не видели возможностей на рынке или просто боялись это сделать, да еще и технически оборудование не позволяло ничего предпринять… Думаю, все эти причины в совокупности мешали начать работу в этом направлении. И нам хотелось принести на рынок самый высококлассный европейский материал. Разница в цене по сравнению с традиционными материалами была в два-три раза. Помню, что цена тогда в России была от 50 руб. за метр ткани, а мы стали поставлять по 100-120 руб. за метр. Мы понимали, что диалог нужно выстраивать не только с производителями, но и с потребителями спецодежды. Мы понимали , что на тот момент производители выступали в роли достаточно серьезного фильтра для введения чего-то нового. К тому же тогда достаточно серьезным было привлечение иностранных специалистов в нефтяные компании. Они понимали, что уровень безопасности на производстве важен и были готовы платить за это деньги. Методы работы уже существовали, но продукта под них не было. Это и стало основной причиной, по которой мы решили создать свою компанию.
Но зачем вы пошли в производство, у вас же и так все было неплохо?
«Текстайм» стал большой структурой, и я чувствовал ответственность за тех людей, которые работают в компании.И когда наше государство выставило достаточно серьезные требования к компаниям, желающим работать на российском рынке, необходимо было принимать решения. Если бы мы поступили иначе, то «Текстайм» бы остался, но начал бы деградировать до уровня, на котором находился семь лет назад. Или же мы бы просто перепрофилировались, сменили вид деятельности. Такие варианты развития событий не нравились ни мне, ни нашим партнёрам. Так совпало, что за год до санкций и кризиса мы приняли решение с компанией «Конкордия» (Бельгия — прим. ред.) сделать локализацию производства и выйти на рынок силовых структур, потому что на нем уже давно были соответствующие требования.
Помогла ли девальвация рубля, которая произошла в 2014-м с точки зрения инвестиций?
Она, скорее всего, укрепила нас в принятом решении.
Вы сразу решили начинать производство с нуля или рассматривали вариант с модернизацией какого-либо текстильного производства?
Была такая идея, но отдавать ноу-хау конкурентам не хотелось. По большому счёту, мы больше чем на 50% являемся химической компанией, чем текстильной. Текстильное направление — это, с моей точки зрения, более ранние процессы: прядение, переработка хлопка, ткачество. Мы начинаем с крашения и химических реакций по преданию огнестойких свойств, всевозможных сложных отделок, таких, как антибактериальные покрытия, силиконы, нанесения покрытий и дублирования материалов с мембранами. Поэтому мы стартовали на базе химического предприятия, а не текстильного.
Поддержка Минпромторга играет в вашем проекте определяющую роль? Или вы все равно бы воплотили его в жизнь, даже если бы не нашли этой поддержки?
Как я и говорил, мы в любом случае хотели локализовать производство мембранных тканей и тканей с покрытиями, чтобы выйти на рынок силовых структур. Что касается Минпромторга, к сожалению, он не мог предложить нам в то время хорошие инвестиционные возможности, это сейчас министерство уже подобрало новые финансовые инструменты, которые помогают инвесторам. В то время поддержка была просто моральная, нас включили в проект развития. И если говорить о перспективах дальнейшего развития, мы хотим получить поддержку Минпромторга в начале следующего года, планируем инвестиции в размере 200-250 млн рублей.
В других промышленных текстильных странах, таких, как Италия и Китай, государство поддерживает текстильщиков или там давно уже все наработано?
В Европе ничего такого нет. Поддержка в нашем понимании — это некая компенсация процентной ставки, которая у нас носит чрезмерной характер. В Европе эта ставка априори равна той, которую мы получаем лишь после поддержки. Правда, мы её получаем в рублях, а там — в валюте.
Можно посмотреть на то, что делают в Азии для поддержки текстильной промышленности: субсидии на продукцию отечественного производителя, таможенные ставки. Не стоит ли нам что-то перенять?
Часть нашего бизнеса связана с синтетическими тканями с мембранными покрытиями. Если компания импортирует из стран Юго-Восточной Азии готовую продукцию, то платит 18% НДС, как и все, и всего лишь 5%- таможенную пошлину — на данный продукт. А если вы импортируете суровые синтетические ткани из восточной Азии, вам надо заплатить 10%- таможенные пошлины плюс 18% НДС. Здесь налицо очень серьезный перекос таможенной тарифной политики: за конечный продукт с серьезным уровнем переделки и большей ценой государство берет меньшие деньги, чем за сырье или полуфабрикаты. Этого мы не понимаем и будем через всевозможные комитеты рекомендовать изменить подобную тарифную политику государства, чтобы и государство могло больше заработать, и предприятия, такие, как наши, были стимулированы перерабатывать сложный продукт внутри России. То есть, надо на готовые ткани повышать ставку, а на сырье понижать.
Чтобы закончить разговор о деньгах: на момент открытия предприятия в Тульской области какие суммы составляли инвестиции со стороны партнёров и с вашей стороны?
Общие инвестиции составили на тот момент порядка одного млрд рублей.
Расскажите немножко о производстве «Адвентум Технолоджис». Что есть сегодня, что будет в ближайшем будущем?
У нас есть два предприятия «Адвентум Покрытия и Мембраны» и «Адвентум огнезащитные технологии». Первая – предприятие полного цикла, на котором ткачество, покрытия и мембрана, все типы дополнительных отделок, которые надо наносить на ткани: нефте-, масло-, водоотталкивающее, антибактериальные и т. д. Внутри этого предприятия мы работаем не только с рынком спецодежды: уже около двух лет развиваем свою коллекцию продуктов для спорта и отдыха, outdoor-направление. Другое направление, которое мы начали развивать в том году, – товары для потребительского рынка (наматрасники, медицинский текстиль для ухода за больными и т.д.).
Мы начали осваивать рынок силовых структур (рюкзаки и обувь). В данный момент выполняем свой первый заказ для Министерства обороны, производим четырёхслойный влагостойкий пакет для обуви. самый тяжелый и ёмкий компонент — утеплитель, специально для нас его разработала российская компания. Сейчас, кстати, многие российские компании переходят с тяжелой кожаной обуви на синтетические ткани, за которыми легче ухаживать.
«Адвентум огнезащитные технологии» специализируется на придании хлопкам огнестойких свойств по технологии Proban™. Мы – единственные в странах СНГ, кто получил эксклюзивную лицензию на данную технологию.
В декабре прошлого года «Адвентум Технолоджис» был признан российским производителем. Вы можете сейчас заявить, что это российский производитель, российские ткани, made in Russia?
— Что является критерием в данном вопросе? До того, как Минпромторг начал искать это определение, оно было очень простым: есть такое понятие — «адвалорная доля», то есть та, которая производится в России, и российским признается продукт, который более чем на 50% своей стоимости изготовлен в России.По этому критерию мы однозначно проходили по всем нашим продуктам.Минпромторг в 2016 году предложил свою трактовку, считая, что все продукты, начиная от ткачества, будут считаться российскими. Не все наши ткани ткутся в России, и мы не считаем нужным это делать. Например, тонкие синетические ткани нерентабельно делать в нашей стране. Как сказал наш президент, мы и бананы можем выращивать, но это слишком дорого, смысла никакого нет. Есть продукты, которые мы производим в России, есть такие, которые ткем в Юго-Восточной Азии, но из года в год мы будем увеличивать ткацкий передел в России. Мы инвестировали порядка 100 миллионов рублей в расширение наших ткацких мощностей. Там, где мы не видим в этом целесообразность, – не делаем. Если мы говорим о хлопке, то такие ткани перейдут в Россию, здесь они дешевле и лучше. А если говорить о синтетике, то для нее нужно оборудование, которое почти не применяется в России из-за климатических условий.
Для вас принципиально включение в «реестр» российских производителей? Насколько было важно для вас решение о закупках российской спецодежды, произведенной из тканей на территории Российской Федерации в рамках ФСС?
Когда в начале 2016-го появились новые требования, они, конечно, заставили нас скорректировать ряд планов. Мы открыли собственное ткацкое производство, стали ориентироваться в цепочке поставок создания новых продуктов именно на кооперацию с отечественными ткацкими компаниями, сейчас мы активно работаем с двумя очень крупными текстильными компаниями — не с рынка спецодежды, но они профессионально работают с хлопком. Я считаю, это произошло не зря, потому что мы открыли для себя многие продукты, которые экономически эффективнее делать в России. Больше 50% наших продуктов мы локализовали в России полностью. Даже несмотря на то, что вот-вот может Минпромторг отменить решение о возврате через ФСС российских тканей, мы все равно проведём экспертизу силами торгово-промышленной палаты Тульской области по оценке того, как мы локализовали эти продукты в России.
Предприятие «Адвентум Технолоджис» признано соответствующим современным требованиям 🇷🇺
Сама по себе идея преференций отечественного продукта правильна. Другой момент, какой инструмент оценки мы выбираем? Тот механизм, который сейчас введён, не учитывает всех нюансов и особенностей. Разумнее пересмотреть критерии — возвращаясь все к той же адвалорной доле, например.
Вы продолжите свои усилия с ТПП Тульской области?
Да, мы этим занимаемся и продолжим в любом случае.
В вашей компании много молодёжи. Вообще сколько у вас людей сейчас работает?
В «Текстайме» порядка 100 человек, в «Адвентуме» — около 80. Я думаю, что количество может возрасти до 100 человек на производстве, потому что мы будем переходить на две смены.
Что вообще людей сюда привлекает? Продать продукт в длинной цепочке продажи спецодежды, наверное, тяжело, нужно много знаний и навыков. Вы ведь предлагаете сырье для спецодежды, и возможно, люди не получают достаточно высокой оценки своего труда?
У нас немного другой концепт по продаже. Мы стараемся продавать не просто продукты, не просто сырье, а готовые решения для каждой отрасли, поэтому это достаточно кропотливый труд маркетологов и продавцов. Мы создаем проработанное решение, позволяющее закрыть 95% материалов, которые необходимо применять нашим партнёрам, швейным компаниям в производстве. Наверное, этим мы отличаемся от многих других компаний, и сама методология продажи становится более интересной, осязаемой, нацеленной на сотрудничество, на партнёрство, чем просто на сделку «купи-продай».
То есть, статус работника выше, чем если бы он просто продавал что-то в других компаниях?
И в продаже, и в маркетинге гораздо больше сложности и интереса. Все в компании участвуют каким-то образом в создании уникальной концепции «Текстайма».
Вы отдаете предпочтение специалистам или хорошим людям, перспективным с вашей точки зрения?
Мы очень долго стараемся людей учить, но в тоже время мы хотим брать сильных людей, которые могли бы сами чему-то научить компанию. В последнее время мы считаем это очень важным, потому что всегда нужны свежие идеи, свежая кровь, которая поможет компании выходить на новые рынки. Поэтому мы и за то, и за другое.
Вы хорошие работодатели?
Я считаю, что эта оценка всегда – некий компромисс. Думаю, мы интересные, непростые работодатели. Время у нас человек запомнит и точно не зря проведёт в своей жизни.
Ваши специалисты проводят много времени на промышленных предприятиях. Зачем они это делают? Заводы же не покупают ткань, они покупают изделия. Я могу себе представить, что надо знать производство, надо знать людей, но это же командировки, расходы, время людей. Это оправдано?
Когда мы занимались отраслевыми решениями, старались изучить конечного потребителя, чтобы не понаслышке знать, что им необходимо и в каких условиях они работают. Многие наши продукты рождались в Европе, но их концепция, их задумка созревали после того, как мы понимали, какие требования реально нужны России. А они абсолютно несовместимы с европейским понятием об охране труда работника. Условия труда гораздо тяжелее. Поэтому чаще всего защитные свойства требуется усилить — например, из-за климатических условий. Для России мы многие продукты кастомизировали, изменяли полностью или делали с нуля. Почему мы до сих пор продолжаем изучать нашего конечного потребителя, хоть и в меньшей степени? Мы смотрим, что хотелось бы изменить на рынке спецодежды. Конечный потребитель очень сильно ограничен с точки зрения информации, и он может принять при недостатке этой информации абсолютно неправильное решение. Наша задача – доносить до него объективную, полную информацию. Мы стараемся не терять контакт с крупными конечными потребителями, особенно с теми, которые работают в трудных условиях.
Несмотря на то, что с потребителями вы общаетесь, все равно вашими заказчиками являются швейники. Я уверен, что для вас все заказчики важны, но есть ли у вас любимчики, которые особенно чем-то ценны и важны для вас?
У нас в компании существует три разных отдела продаж, каждый из которых работает со своим сегментом влияния. Есть группа по корпоративным продажам: они работают в основном с конечными потребителями и общаются с теми швейными компаниями, которые на этом рынке работают. Есть отдел по работе со швейными компаниями: это такой общий рынок, и сотрудники стараются уделять внимание всем компаниям. С кем-то работаем более эффективно, с кем-то — менее, но могу сказать, что мерилом являются амбиции компании-клиента. С кем-то работаем в очень больших объемах, но это одни из наших самых сложных клиентов, потому что уровень их требований к поставщику, то есть к нам, очень высок, и я бы даже назвал его где-то завышенным, но это даже хорошо, потому что они держат нас всегда в тонусе. С сотрудниками «Восток-Сервиса» мы ездили на наше производство, потому что эта компания была одним из наших первых клиентов. Мы перешли на локальное производство, они с недоверием относились к нашему отечественному производству, потому что мы много времени тратили на его улучшение.
Практически каждый месяц мы с ними туда выезжали, и они часто позитивно оценивали, что за этот месяц произошло. Компания выступала нужным нам мерилом, потому что у нас уже глаз «замылился». Иногда бывает тяжело, но нам нравится, что у нас есть такие взыскательные клиенты.
Вы общаетесь с клиентами лично?
Да, я на самом деле общаюсь с разными клиентами, и у меня есть любимые — те, с которыми мы начинали, у которых я могу спросить: «Как дела?», «Что вы о нас думаете?». Они иногда могут даже набрать меня, чтобы посоветоваться. Стараюсь лично курировать разработку новых продуктов для этих клиентов, да и для новых — тоже. Мне это интересно, потому что одна из немногих моих функций в компании – именно курирование разработки новых продуктов.
Если что-то идёт не так, вам нужно вмешиваться? Допустим, задержка поставки или другой форс-мажор. Или ваши люди справляются сами?
Если ситуация доходит до уровня форс-мажора, то приходится, но в большинстве случаев проблема решается специалистами и до меня не доходит.
Швейники идут навстречу в таких ситуациях?
Уровень наших внутренних требований к самим себе, поскольку мы работаем с самым качественным продуктом, всегда очень высокий, и чаще всего мы от этой идеологии отталкиваемся.
Вам приходится защищаться от недобросовестных конкурентов? Я даже знаю, что у вас был арбитражный суд, вынесший решение в вашу пользу. Это был форс-мажор или рутинная работа?
Копировать наши бренды стали лет 7 назад, и ни у кого на рынке не было положительной судебной практики по отстаиванию интеллектуальных прав. Молодой сотрудник, пришедший в компанию, убедил нас, что с юридической точки зрения мы можем отстаивать свои права. Сначала было много писем и телефонных звонков к конкурентам, но результата они не принесли. Пришлось судиться. Сейчас в работе у нас ещё один иск, и самое удивительное, что ответчик идёт нам на встречу, понимая, что суд может однозначно принять нашу сторону, и мы уже договариваемся.
Вам исполняется 15 лет, и уже все с вами случилось, что могло случиться: вы научились хорошо продавать, вошли в производство, позади пара кризисов, вы уже удачно судились за интеллектуальные права… Я думаю, все это позволяет вам критично посмотреть на рынок спецодежды и российского текстиля вообще. Что сейчас актуально, какие вы видите тренды, опасности и перспективы?
Из-за девальвации рубля и низкой покупательной способности в последнее время тренд идёт в сферу экономии, и многие продукты покупатели хотят получать дешевле и неосознанно готовы воспринимать меньший уровень качества. Это может быть на руку нашим отечественным конкурентам, которые являются традиционными производителями. Мы на принципиальное удешевление и ухудшение потребительских свойств идти не хотим. Но в тоже время, если мы вышли из экономического кризиса, то рецессия ещё идёт, и мы выпускаем узкоспециализированные вещи, которые будут дешевле, чем ткани с широким защитным свойством. Если говорить о положительных моментах, мы видим, что прогресс не стоит на месте, и многие компании смотрят на европейский рынок, на выставку А+А, которая позволяет понять, каким будет рынок в ближайшие пять лет в России и задаёт эти тренды. Мы их ловим и следуем за ними. Часто, находясь на первых позициях и будучи пионером, мы предлагаем интересные новые решения.
Рассматриваете ли вы как позитивную тенденцию большой интерес крупных российских компаний («Транснефть», «Роснефть») к огнестойким тканям или же это поступательное развитие рынка?
Огнестойкие ткани с самого начала развития нашей компании являлись локомотивами. Очень сложная технология производства огнестойких арамидных тканей. Мы одни из немногих, кто может производить эти ткани полным циклом, потому что их крашение очень тяжелое. Мы на этом рынке уже третий год и оставляем выбор, с какими тканями работать, конечному потребителю. Говоря о нефтяной промышленности, я бы сказал, что хлопковые ткани абсолютно удовлетворяют все требования. Мы не защищаем ни те, ни другие, знаем все преимущества и недостатки, учитываем их, чтобы разрабатывать смесовые хлопковые ткани, свойства которых приближены к арамидам, и наоборот. Могу сказать ещё одну важную вещь: наша страна не является производителем арамидных волокон, их производят всего лишь три компании в мире. 50% приходится на американское производство торговой марки Nomex, примерно 30% — на Китай и 20% — на Корею. На текущий момент наблюдается очень серьезное изменение этого рынка, связанное с экологией, и из-за ужесточения требований по производству этого волокна очень многие компании останавливают производство. За последние полгода выросла стоимость на арамиды на 10%, наблюдается серьезный дефицит. Только балансируя на этих двух возможностях, на хлопковых и арамидных огнестойких тканях, можно обеспечивать баланс интересов поставщиков и заказчиков. Если Китай завтра закроет вторую линию, а одна линия закрыта уже полгода, весь мир получит огромный недостаток этого волокна, который невозможно будет ничем компенсировать, мы дико зависимы. Знаю, что в России есть производство пара-арамида, но это несколько другие ткани, в основном, предназначенные для силовых структур.
Как вы считаете, наша нормативная база в отношении спецодежды достаточно проработана, чтобы учитывать все эти рыночные моменты, снимать риски закрытия производства? У нас есть какая-то дельта, которая позволяет свободно себя чувствовать? Вам комфортно в нашей нормативной российской базе?
Я бы сказал, что чувствую дикий дискомфорт в рамках нашей российской базы, поскольку эти нормативы были введены давно, а все модернизации велись людьми, которые их разработали, и, соответственно, революции в этих ГОСТах не произошло. Мы тщательно и кропотливо пытаемся делать предложения по их изменению. Очень многие предложения воспринимаются в штыки, многие даже не считают нужным предоставить аргументы, почему наше предложение плохо. Если такое сопротивление стандартизации прошлого поколения будет продолжаться, то постоянным станет риск, что твой продукт окажется вне закона. Многие наши продукты являются революционными, но мы не можем их подвести под ряд ГОСТов, потому что они по ним просто не могут проходить. Эта стена возвращает нас в прошлое, и приходится что-то придумывать, чтобы её объехать.
Один в поле не воин. На какую поддержку вы рассчитываете от отраслей? И вообще ждёте ли вы её от других производителей или скептически относитесь к такой возможности?
Мы видим поддержку в технических комитетах от производителей спецодежды, они достаточно активно помогают. Печально то, что слабо подключаются текстильщики. Честно говоря, нет классного текстильного лобби, с кем можно было бы объединиться для лоббирования интересов. Больше мы объединяемся со швейными компаниями, которые разрабатывают конечные продукты. И вторая печаль – это те великовозрастные институтские работники, которые стоят цепью и допускают лишь незначительные изменения.
Попытки что-то менять сверху – это решение проблем?
Стандарты решаются на уровне комиссии комитета, и нужно какое-то очень сильное волевая лицо с той стороны, а не от нас, изготовителей. Надо, чтобы появился кто-то новый, как Никифоров – министр информационных технологий. Молодой парень, он был консультантом правительства. Вот такого человека нужно к нам со стороны чиновников, который будет понимать современные требования, тенденции и иметь знания, чтобы не слушать тот бред, который чиновники повторяют из десятилетия в десятилетие.
Производители спецодежды на вас посмотрят сейчас и тоже направят свои интересы в сторону аутдора. На ваш взгляд для них это перспективное направление?
Думаю, что они не пойдут в аутдор и это бесперспективно, но используя технологии аутдора, можно значительно повысить уровень комфорта и защиты спецодежды, улучшить эргономику. Однако есть большое-большое «но» – те же ГОСТы не позволяют это делать. Последний пример: крупнейшая европейская дистрибьюторная компания Mascot выпустила на рынок штаны из стопроцентного нейлона со стретчем — и это феноменально! Внутренняя сторона ткани специально абсорбирует влагу и создает микроклимат. Четыре стороны стретчинга! Мы с компанией «Техноавиа» попытались сделать подобные изделия и столкнулись с тем, что на рынке их очень сложно сертифицировать как спецодежду. В спецодежде не может быть 100-процентной синтетики, хотя это тенденции сегодняшнего дня. Очень много негатива в этих стандартах, не позволяющих уходить от классического восприятия ткани.
Зима, холода или Как обеспечить нефтяникам в Сибири комфорт Сочи
За 15 лет я не видел выставки, где бы «Текстайм» не участвовал. Но выставки — это затратные мероприятия. Какой у вас критерий для участия в выставках?
Я считаю, это достаточно больная тема. Во-первых, деньги, что, может быть, не самое главное. Во-вторых, такие события очень сильно отвлекают от работы, потому что серьезные разработки, новинки не делаются каждый год. Нам эти выставки дают возможность плотного общения с клиентами. Мне хочется что-то новое показывать на выставке, делать революцию, а каждый год — это невозможно. Выставки проходят в общении с клиентами, но это дорогое, к сожалению, общение.
Последний вопрос. Дмитрий, что вы читаете регулярно, каждый день? Какие у вас закладки в браузере?
РИА, РБК, Медуза. Просто так Гетсиз я не открываю, но они привлекают через соцсети, например, Facebook и вот это мне нравится. Я считаю, что сайт отходит от традиционных каналов распространения информации, которой вообще сейчас настолько много, что те средства, которые тебе дают наручные часы, вот они и заставляют тебя эту информацию потреблять. Гетсиз.ру, к моему удивлению, уже научился это делать.
Хотели бы вас пригласить на производство, потому что в офисе это одно, а там совсем другое. Вы все увидите своими глазами. Так что увидимся на производстве!
